Современный ученый не просто специалист, обладающий знаниями в какой-то узкой области. Сегодня круг задач, являющихся неотъемлемой частью ᴇᴦο профессии, весьма широк.
Профессия ученого предполагает знания основ библиографии к ак особой отрасли знания. Сюда входит умение находить необходимые сведения о публикациях, потреблять библиографическую информацию, грамотно оперировать ею. Существуют общепринятые правила цитирования, библиографических ссылок и описаний.
Важная часть деятельности ученого – текстовая работа, создание собственных научных текстов. Ведь стержень современной науки – публикация. Сегодня прирост и функционирование научного знания держится на публикациях. Публикация является как бы квантом прироста нового знания. Идеи, разработанные ученым, вводятся в оборот научного сообщества только после их публикации, проверки, подтверждения и принятия в циклах других исследований и отражающих их изданий.
Существенное место в научной информации занимает и патентная документация. Это совокупность документов, включающих сведения об изобретениях, открытиях и других видов интеллектуальной собственности. Существует специальная отрасль знания – патентоведение, которая занимается вопросами правового обеспечения интеллектуальной собственности. Профессиональная выработка научно-исследовательской темы сегодня невозможна без предшествующей стадии патентных исследований, включающих поиск, анализ, целенаправленное потребление патентной информации.
Ученый часто выполняет функции организатора научных исследований и их руководителя, что требует от него наличия определенных навыков и знаний из области менеджмента как теории управления. Многие ученые сочетают собственно познавательную деятельность с преподавательской, которая, по сути дела, является самостоятельной профессией. Помимо работы в системе формального образования, ученый обычно имеет возможность влиять на более молодое поколение неформальным способом, к которому лучше всего подходит название ʼʼнаставничествоʼʼ.
Необходимо также указать на значимость этической компетентности современного ученого, на необходимость принятия этически важных решений, участия в различного рода этических обсуждениях и, должна быть, экспертизах по теме ᴇᴦο научных интересов. В эпоху демократической государственности ученые становятся социально активными, включаются в обсуждение и решение общественных проблем. Они должны уметь выступать перед широкой публикой, выполнять различные социальные функции, связанные с их знаниями в научных областях.
Современное сообщество ученых – не замкнутая в своем познавательном интересе привилегированная социальная группа, а активно участвующая в публичных обсуждениях, в общественных структурах и мероприятиях профессиональная элита. Благодаря обладанию специальными знаниями и возможностями ученые являются субъектами повышенной ответственности перед обществом.
Особенности и основные характеристики профессии современного ученого - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Особенности и основные характеристики профессии современного ученого" 2015, 2017-2018.
Учёный — представитель научного сообщества, чья целенаправленная деятельность по формированию научной картины мира в той или иной форме получила признание со стороны научного сообщества.
Учёный — специалист в какой-либо научной области, внёсший реальный вклад в науку.
Ученый - научный работник, это эксперт в одной либо нескольких областях науки.
В широком смысле понятие учёный относится к любому человеку, который сам систематически расширяет знания человечества или участвует в деятельности и поддержании традиций тех или иных научных и философских школ. В более узком смысле учёными называют только тех людей, которые применяют научный метод. Учёный может быть экспертом в одной или нескольких областях науки.
В более узком смысле учёными называют только тех людей, которые применяют научный метод. Учёный может быть экспертом в одной или нескольких областях науки. Русские понятия наука и учёный не вполне соответствуют английским science и scientist, так как в английском языке последние нередко используются в ещё более узком смысле, и относятся только к естественным наукам и людям, занимающимся естественными науками.
Ученый занимается научной деятельностью, исследованием различных областей наук, окружающей среды, человеческого организма, разработкой изобретений, совершением различных открытий, проводит научные открытия, пишет научные труды.
Основной формальный признак признания научной квалификации — публикация материалов исследований в авторитетных научных изданиях и доклады на авторитетных научных конференциях. В России сделана формальная попытка отделить авторитетные научные издания от прочих в виде списка изданий, публикации в которых признаются ВАК.
Ученый должен получить ученую степень кандидата наук, доктора наук путем защиты диссертации. От ученого требуется умение публично отстаивать свое мнение, высокий уровень развития интеллектуальных способностей, он должен быть волевым, благородным, интеллигентным, одаренным, мудрым и образованным человеком, обладать осмотрительностью, терпением.
В научном сообществе высоко ценится педагогическая работа. Право читать лекции в престижном учебном заведении является признанием уровня и квалификации учёного. Высоко также ценится создание научной школы, то есть подготовка нескольких учёных, развивающих идеи учителя.
Для получения учёного звания (доцента или профессора) кроме учёной степени требуется вести педагогическую работу, в частности иметь учебно-методические публикации. Существуют и более мелкие формальные признаки признания квалификации, например, разрешение руководить научной работой аспирантов является необходимой ступенькой перехода от кандидата к доктору.
Ученый может работать в различных учреждениях: в Академиях наук, НИИ, лабораториях и др.
В наши дни профессия ученого теряет свою востребованность и престиж на рынке труда. Уровень оплаты труда ученого, как правило, невысокий.
«Термины «оригинальность», «самостоятельность мышления», «воображение» и «интуиция» нередко взаимозаменяемы, но для наших целей нам придется различать их смысловые оттенки. Формальных определений здесь недостаточно, так как их интерпретация опять-таки зависит от смысла, вкладываемого в эти слова; кроме того, словари дают столько альтернативных определений абстрактных понятий, что порой крайне трудно выбрать подходящее значение. В дальнейшем мы будем использовать довольно много абстрактных терминов, и в качестве введения было бы небесполезным перечислить их, сопровождая небольшими пояснениями. В ходе более подробного обсуждения точное значение, приписываемое каждому термину, станет более очевидным.
С моей точки зрения, бесчисленные умственные и физические качества, присущие учёному как таковому, могут быть приблизительно классифицированы по шести важнейшим категориям:
1) энтузиазм и настойчивость;
2) оригинальность: независимость мышления, воображение, интуиция, одарённость;
3) интеллект: логика, память, опыт, способность к концентрации внимания, абстрагированию;
4) этика: честность перед самим собой;
5) контакт с природой: наблюдательность, технические навыки;
6) контакт с людьми: понимание себя и других, совместимость с окружающими людьми, способность организовать группы, убеждать других и прислушиваться к их аргументам […]
На вопрос «какое из качеств наиболее важно?» ответить совсем не просто. В рамках, обусловленных научной средой и предметом изучения, успех может в той или в иной степени зависеть от технических навыков учёного, его дара наблюдения или способности взаимодействовать с коллегами. Но вне зависимости от области интересов или социальных условий работы учёного ему необходимы и другие качества.
Любая попытка расположить эти последние по степени важности была бы произвольной, но лично для меня не подлежит сомнению, что самым редким даром является оригинальность личности учёного и его мышления . В приведённом списке на первом месте стоит энтузиазм, поскольку без мотивации к исследовательской работе остальные качества лишаются смысла. Впрочем, на практике недостаток энтузиазма редко составляет проблему: леность весьма необычна среди учёных. Что же касается оригинальности, то здесь справедливо обратное. Независимость мышления, инициатива, воображение, интуиция и одарённость - главные проявления оригинальности в науке - являются, несомненно, самыми редкими качествами, характерными для научной элиты. Просто удивительно, до какой степени одно это качество может компенсировать недостаток всех остальных».
Ганс Селье, От мечты к открытию: как стать учёным, М., «Прогресс», 1987 г., с. 46-47.
При этом:
«Существует целый ряд негативных качеств , способных сделать молодого учёного невыносимым для своих коллег. Среди них:
Ганс Селье, От мечты к открытию: как стать учёным, М., «Прогресс», 1987 г., с. 175.
Черты характера ученого
Трудно предписать заранее, практически это даже невозможно сделать, каким должен быть ученый, какие черты характера он должен иметь, чтобы оставить заметный след в науке. История науки на этот счет имеет самые разнообразные примеры. Тем не менее, имеются некоторые черты более или менее общие для всех. Это прежде всего трудолюбие, увлеченность, любознательность, самокритичность, простота и ясность мышления, сильная интуиция, доброжелательность к людям, щедрая отдача знаний и личное обаяние. О некоторых из них пойдет речь подробнее.
Порой у части молодежи, особенно школьников, незнающих специфики научного труда, создается ложное представление о его легкости. Возможно, так получается потому, что мы всегда видим, читаем, слышим о результатах деятельности ученых, а сам процесс творчества уходит на второй план. Нередко о нем вообще не знают. В этом часто виновны сами ученые, недостаточно освещающие свой творческий поиск. Итог работы заслоняет собой бессонные ночи, анализ тысяч мыслей, сомнения, многочисленные неудачи, после которых порой хочется все бросить и не заниматься больше исследуемой проблемой. Но чем труднее она решалась, тем ценнее она для ученого.
Карл Маркс писал, что широкой столбовой дороги в науке нет и добраться до сияющих вершин сможет только тот, кто, не страшась усталости, карабкается по каменистым тропам. Поэтому трудолюбие должно быть одной из характерных черт каждого ученого. В своем потенциале человек может быть даже талантливым, гениальным, но если он не будет работать над собою, то ничего из этого не получится. Не случайно, что иногда менее способный, но более трудолюбивый человек достигает в науке большего, чем способный, но неорганизованный. Идеи сами по себе не приходят – они рождаются в муках и радостях, в постоянном и целенаправленном труде. Альберту Эйнштейну часто задавали вопрос, сколько часов он работает, и он всегда затруднялся ответить, потому что для него работать значило думать. Иногда же он сам спрашивал кого-нибудь из знакомых: «Сколько часов в день Вы работаете?». И когда получал ответ – восемь или десять, пожимал плечами и говорил: «Я не могу так долго работать. Я не могу работать больше четырех-пяти часов в день, я не трудолюбивый человек».
В действительности А. Эйнштейн отдавался творческой работе полностью, всецело, что давало ему большое удовлетворение и делало творческий труд более эффективным.
Ученый никогда не останавливается в своем устремлении к познанию истины. Таким был Николай Иванович Вавилов (1887–1943). Его работоспособность являлась поистине потрясающей. Закрываясь плащом от проливного дождя, он с раннего утра долго ездил по опытным участкам. И не раз его сотрудники задумывались над вопросами: что заставляет Николая Ивановича, академика, ученого с мировым именем, вставать на рассвете и на тачанке колесить по размокшей степи для того, чтобы посмотреть лесные посадки? Разве многие агрономы интересуются этим? Как может один человек постигнуть большие вопросы происхождения, географии и систематики культурных растений, сложнейшие спорные проблемы генетики и сверх всего – глубоко вникать в дело интродукции древесных пород в степи?
По свидетельству всех, кто близко знал Вавилова, он спал в сутки не более четырех-пяти часов, и это его вполне удовлетворяло. Казалось, природа наделила организм ученого какими-то особыми физическими качествами, специально приспособленными к той гигантской работе, для которой он был предназначен. В институте растениеводства ему приносили вечером поступившую за сутки литературу, и он успевал посмотреть или прочесть ее всю за ночь. В путешествии он удовлетворялся короткими отрезками времени для сна, успевая выспаться при переездах в автомашине и доводя своих спутников до переутомления.
Директор института хлопководства во Флориде, профессор Харланд, по воспоминаниям академика ВАСХНИЛ Н. А. Майсуряна, по приезде в СССР рассказывал, что после посещения Вавиловым их института сотрудникам пришлось дать трехдневный отдых.
Настоящую свою работу Николай Иванович начинал после конца рабочего дня. Прошедшие часы его не утомляли, и, полный энергии, он усаживался в кресло, склоняясь над рукописью, книгой или картой. Пустел институт, уходили посетители, а он, увлеченный работой, сидел допоздна, когда всецело можно обратиться к науке и перестать чувствовать себя директором и руководителем двух крупнейших научных институтов – Всесоюзного института растениеводства, Института генетики АН СССР, президентом ВАСХНИЛ.
Он был неукротим, не умел отдыхать или «ничего не делать». Ехал ли он поездом, плыл ли на пароходе, летел ли на самолете, он всегда, едва заняв свое место, доставал книги, бумаги и начинал работу, не обращая никакого внимания на окружающих. Кратким отдыхом была для него беседа со спутником.
Характерно, что сам Николай Иванович никогда не жаловался на утомление или усталость, хотя никогда не пользовался отпуском. Темпы его жизни и особенно темпы его научной работы в состоянии были выдержать только те, кто был подлинно предан науке.
Известный русский физиолог Иван Петрович Павлов (1849–1936) любил и уважал труд. И не случайно, что первый вопрос новому сотруднику, желавшему попасть в его лабораторию, выяснял работоспособность человека, его желание работать: «Сколько времени можете работать? Что может отвлечь? Семья? Жилищные трудности?» Главное для него – дело. И делу науки он посвятил всего себя без остатка. Так старался подходить Иван Петрович и к другим.
Настоящий ученый просто не мыслит себя без труда. Великий математик Христиан Гюйгенс, по запискам его современников, в свободное время занимался не математикой, а физикой. То, что для других было утомительным занятием, для него было развлечением, так как без работы полезного занятия он для себя не знал.
Леонард Эйлер обладал удивительной работоспособностью и колоссальной памятью на числа – помнил шесть первых степеней всех чисел до ста. Однажды за трое суток Эйлер произвел столько вычислений, что другим академикам пришлось бы трудиться несколько месяцев! Правда, от нечеловеческого напряжения на четвертые сутки Эйлер ослеп на один глаз, а к шестидесяти годам совсем утратил зрение. И еще целых пятнадцать лет, погруженный в вечный мрак, он диктовал свои математические выкладки сыну Ивану, академикам Николаю Ивановичу Фуссу (1735–1825), Степану Яковлевичу Румовскому (1734–1812), Михаилу Евсеевичу Головину (1756–1790).
До чего был талантлив один из родоначальников ядерной физики, датский ученый, Лауреат Нобелевской премии Нильс Бор, тем не менее он очень придирчиво, скрупулезно относился к каждой фразе. Исследователь стремился, «чтобы каждая фраза звучала именно так, как того желал Бор, – все это характерно для него», – писала Рут Мур о Нильсе Боре. Ни одна его статья не увидела света без такой же упорной работы. Он очень хотел, чтобы каждое его слово было точным – как для сегодняшнего дня, так и для будущего. И это было уже не только трудолюбием, но и большой культурой в работе.
Вступающим в науку необходимо запомнить, что труд ученого требует максимального напряжения и сосредоточения всех умственных и физических сил, постоянной и упорной работы над собою. Труд ученого не легче труда сталевара или шахтера. Он также необходим для общества, как труд хлебороба или рабочего. Поэтому ученому нужно непрерывно, систематически трудиться над совершенствованием методов своей работы.
Однако одного трудолюбия мало. Необходимо быть любознательным. «Без любознательности, – писал Л. Ландау, – нормальное развитие человека, по-моему, немыслимо. Отсутствие этого драгоценного качества зримо при всяком столкновении с куцым интеллектом, со скучным старичком любого возраста». Не утратить великий дар детства – способность удивляться – очень долго – это тоже великое благо человека. К сожалению, не каждый им располагает. Тем более мы должны развивать эти качества уже со школьной скамьи.
Любознательность всегда граничит с увлеченностью. Ученый это и увлеченный человек, беспредельно преданный науке, энтузиаст своего дела. В связи с этим он всегда и везде поглощен своей работой, влюблен в нее. Трудно сказать, что, работая увлеченно, он отдыхает и что отдыхая – работает. Он всегда на боевом посту науки, если его что-то сильно не отвлекает.
Подтверждением этого является один из примеров жизни и деятельности И. В. Курчатова. По воспоминаниям Абрама Федоровича Иоффе (1880–1960), «Игорь Васильевич был беспредельно предан науке и жил ею. Почти систематически приходилось в полночь удалять его из лаборатории. Каждому молодому физику представлялась заманчивой посылка его в лучшие заграничные лаборатории, где можно познакомиться с новыми людьми, новыми методами научной работы. Двадцать научных сотрудников физико-технического института удалось направить за границу на сроки от полугода до двух лет. В течении нескольких лет такая возможность была и у Игоря Васильевича. Но он все откладывал ее осуществление: каждый раз, когда надо было выезжать, у него шел интересный эксперимент, который он предпочитал поездке».
В этом эпизоде очень хорошо показана одна из характерных черт современного ученого – увлеченность. Ведь именно увлеченный человек, как правило, делает одно и то же: или доказывает теоремы, или пишет картины, или сочиняет музыку и т. д. И трудно тогда сказать, что это – работоспособность или увлеченность? Пожалуй, и одно, и другое. Эти понятия в таком случае всегда взаимосвязаны. Увлеченный в чем-то ученый никогда не замечает бега циферблатной стрелки. И именно в этот период, когда он больше всего сосредоточен, больше всего увлечен, лучше всего проявляются его качества как ученого и как человека. Неувлеченным ученый быть не может.
Увлеченность научным творчеством никогда не знает преград. Когда летом 1896 года Мария Склодовская-Кюри (1867–1934) сдала экзамен, который давал ей право преподавания в высшей школе, необходимо было выбрать тему докторской диссертации.
Как раз в это время Антуан Анри Беккерель (1852–1908) открыл загадочные лучи урана, которые, однако, были еще не исследованы. Это и стало предметом работы Марии и ее мужа Пьера Кюри (1859–1906).
Не имея средств, супруги после долгих стараний наконец нашли лабораторию для своих опытов. Это был пустующий сарай на территории школы, в которой преподавал Пьер. Пол был земляной. Стеклянная крыша повреждена. Для отопления служила железная печь с проржавевшей трубой. Вентиляции не было. Зимой помещение едва прогревалось. Летом под стеклянной крышей было невыносимо жарко. Через щель в крыше на рабочие столы капала вода от дождя и снега.
Оба физика производили все работы собственноручно при помощи немыслимо примитивных средств.
Позднее, в 1903 г., когда Мария и Пьер Кюри были отмечены Нобелевской премией по физике за открытие радиоактивности, сарай стал местом паломничества как журналистов, так и ученых. Вильгельм Фридрих Оствальд (1853–1932), который через несколько лет после открытия радия осматривал эту «лабораторию», писал в автобиографии: «Это было нечто среднее между конюшней и подвалом для картофеля, и если бы я не увидел рабочих столов с химическими приборами, то подумал бы, что надо мной просто подшутили».
Но оказывается, что и этих качеств недостаточно. Необходимо любить избранную профессию и тогда работа превращается в нечто возвышенное и благородное. Вот почему для великих ученых исследование «белых пятен» природы и общественного развития является не простой работой, а настоящим наслаждением, чему они отдают весь жар души своей. Пожалуй тяжело найти такую область физики, которая не интересовала бы Льва Давыдовича Ландау, известного физика-теоретика. Однажды академику был задан вопрос: помогала ли разносторонность в его работе? На это Лев Давыдович ответил: «Нет, я не разносторонний, я, наоборот, узкий, – я просто физик-теоретик. По-настоящему меня интересуют только пока еще неизвестные явления природы. И все. Исследование их я не назвал бы работой. Это высокое наслаждение, удовольствие, огромная радость. Ни с чем не сравнимая».
Нужно очень любить науку, быть ей безгранично преданным, слиться с нею во единое целое, чтобы наука с ее радостями и неудачами (а второго бывает намного больше, чем первого) приносила исследователю огромную радость, высокое наслаждение, полностью захватывала своей неизвестностью и беспредельной перспективою. И чем раньше произойдет такое свидание молодого ученого с наукой, тем лучше для науки и будущего ученого. Блестящим примером может послужить не одна творческая биография великих ученых.
Уже в студенческие годы Игорь Васильевич Курчатов проявил большой интерес к познанию неизвестного. Лекции оканчивались в первой половине дня и, наскоро пообедав в бесплатной студенческой столовой супом из «шрапнели» с хамсой, Игорь Курчатов и Костя Синельников мчались в физическую лабораторию, которая находилась в двух километрах от центра. Там продолжалась их учеба, но уже практическая – подготовка лекционных демонстраций, изготовление приборов для практикума, первые попытки ставить опыты. Засиживались в лаборатории поздно – до одиннадцати-двенадцати часов ночи, а затем в холодных комнатах при свете коптилок продолжали теоретическую учебу – расшифровку торопливых записей лекций, пока они были свежи в памяти. И так изо дня в день. Никто их не упрашивал и никто их не заставлял так поступать и делать. Дело в том, что в такой деятельности, в полной отдаче сил, знаний, энергии любимому делу они видели смысл своей жизни. И эта любовь к познанию истины не покидала их никогда. И эту любовь к науке они, как эстафету, передавали своим ученикам.
Настоящий ученый всегда подвержен одной великой страсти – творчеству. Чем бы он, в силу обстоятельств, не занимался, он неизбежно приходит к тому, в чем наиболее сильно и ярко проявляется его натура, запас его творческой и нравственной энергии.
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) готовил себя в юристы, но неизбежно пришел к математике, к открытию дифференциального и интегрального исчислений. Великий астроном Иоганн Кеплер (1571–1630), чтобы не умереть от голода, занимался астрологией, хотя и не верил в нее. Когда ему ставили это в вину, называли шарлатаном, он с улыбкой отвечал: «Астрология – дочь астрономии; разве не естественно, чтобы дочь кормила мать, которая без того умирала бы с голоду». Отец буквенной алгебры Франсуа Виет (1540–1603) был адвокатом. Известный математик, механик и физик Симеон Дени Пуассон (1781–1840) готовился в цирюльники. Из Жан Лерона Даламбера (1717–1783) хотели принудительно сделать врача. В конце концов он забросил доходное дело – медицину и, по словам Кондерсе, «предался математике и бедности». Офицер Рене Декарт (1596–1650) ввел в математику понятие переменной величины и прямоугольную систему координат, чем открыл необыкновенный простор для бурного развития науки. Альберт Эйнштейн долгое время работал в патентном бюро. Лобачевский готовил себя для медицинского факультета.
Любовь к любимому делу всегда преображает человека, делает его возвышенным и в то же время простым, обычным человеком. В этом не раз приходилось убеждаться, разговаривая с крупными учеными республики. Однажды в командировке в Дубну случай свел меня с членом-корреспондентом АН БССР Владимиром Геннадиевичем Спринджуком. Разговор сначало зашел о проблемах деятельности советов молодых ученых и специалистов (Владимир Геннадиевич возглавлял Совет молодых ученых и специалистов ЦК ЛКСМБ). Незаметно темой обсуждения стали проблемы общественных и естественных наук. Владимир Геннадиевич увлеченно, с азартом, с искоркой в глазах заговорил о теоремах. И настолько преобразился, что усталости как и не бывало. И я подумал, что так и должно быть, ведь любимое дело – это уже внутренняя потребность человека и никакая сила не остановит ученого думать о нем в любых условиях: в дождливую и солнечную погоду, в тиши кабинета, в переполненной электричке, в командировке, на прогулке и т. д. И каждый будет занят своим: один – шлифовкой фразы, другой – теоремой, третий – постановкой эксперимента и т. д.
Известно, что в 1927 г. в печати появилась небольшая, но теоретически очень важная работа Николая Ивановича Вавилова «Географические закономерности в распределении генов культурных растений», написанная агрономом на пароходе, при возвращении из поездки в Эфиопию! В ней великий исследователь впервые в биологической науке дал научное обоснование распределению форм культурных растений по земному шару.
Лучшая теорема докторской диссертации академика Александра Даниловича Александрова была доказана, когда он находился в альпинистском лагере. Академик Юрий Владимирович Линник (1915–1972) сделал очень важную работу в период лечения в госпитале. Лауреат Ленинской и Государственной премий, член-корреспондент АН СССР Алексей Васильевич Погорелов обдумывал свои лучшие научные труды, когда шел пешком на работу в институт и обратно домой. Каждый день – по 15 километров.
В период жизни А. Эйнштейна в Берлине сознание его всецело было поглащено проблемами относительности ускоренных движений, тяготения, зависимости геометрических свойств пространства от происходящих в пространстве событий. Об этом он думал всегда. Филипп Франк (1884–1966) вспоминает, как однажды, приехав в Берлин, условился с Эйнштейном вместе посетить астрономическую абсерваторию в Потсдаме. Встречу в определенное время назначили на одном из мостов, Франк, у которого было много дел, беспокоился, что не сможет вовремя прийти. «Ничего, я подожду на мосту», – сказал Эйнштейн. – «Но ведь это отнимает ваше время». – «Нисколько. Свою работу я могу делать где угодно. Разве я меньше способен обдумать свои проблемы на мосту, чем дома?».
Его мысли, вспоминал Франк, были подобны потоку. Любой отвлекающий разговор походил на небольшой камень в могучей реке, неспособный повлиять на ее течение.
Эти примеры еще раз убедительно говорят о том, что только внутренняя потребность все время заниматься любимым делом делает научного сотрудника настоящим ученым. Ведь можно быть научным сотрудником, иметь ученую степень кандидата или даже доктора наук, выполнять заданную работу и в то же время все же не быть ученым. Ученый, по мнению академика А. Д. Александрова, это прежде всего внутреннее содержание человека. Он настолько увлечен, занят исследованием своей проблемы, что вне ее себя даже не мыслит и поэтому все свои знания, опыт, энтузиазм, всего себя без остатка отдает служению науки.
Для того, чтобы получить важный результат в исследовании, сделать что-то новое, необходимы не только напряженный, кропотливый труд, но и большая самокритичность итогов своей работы, которой посвящено несколько лет, десятилетий творческого вдохновения, а иногда и огорчений. Пожалуй, нет ничего труднее, чем сторого и беспристрастно проверять верность, истинность своих гипотез, обобщений опытов, теорем. В этом, наверное, трагедия и величие исследователя.
Настоящий ученый очень скрупулезно, тщательно относится к результатам своих исследований, дорожит своей репутацией, званием ученого. Родоночальник микробиологии, француз Луи Пастер (1822–1895) писал: «Думать, что открыл важный факт, томиться лихорадочной жаждой возвестить о нем и сдерживать себя днями, неделями, годами, бороться с самим собой, стараться разрушить собственные опыты и не объявлять о своем открытии, пока не исчерпал всех противоположных гипотез, – да, это тяжелая задача».
Известен следующий пример из жизни Николая Ивановича Вавилова. Как-то он возвратился в Ленинград из одной длительной и далекой экспедиции и готовился к выступлению в большом конференц-зале Академии наук с подробным научным отчетом.
В день заседания зал был переполнен до отказа. Доклад стенографировался. На следующий день журналист С. М Шпицер получил стенограмму (которую готовил для публикации в одном научно-популярном журнале) и внес от себя в текст некоторые добавления, усиливающие интерес к отдельным этапам экспедиции. И когда Николай Иванович начал смотреть готовую статью, то стал безжалостно вычеркивать эти добавления, приговаривая: «Это преувеличение, это чересчур, надо поскромнее, пересолили, нельзя так, это реклама». Материал появился в интерпретации Н. И. Вавилова.
Ученый должен быть всегда и везде критичным к себе и другим, критичным к результатам своей научной работы. Ведь не случайно порой на проверку правильности поставленного эксперимента, доказанной теоремы уходит больше времени, чем на саму теорему или эксперимент. Американский ученый Роберт Эндрус Милликен (1868–1953) первым в мире измерил заряд электрона. Однако во всей этой работе ученого измерение заряда заняло наименьшую часть времени, а больше всего – на проверку результатов.
Ученого всегда должна преследовать мысль: а нет ли ошибки? Имеются ли уязвимые места? Если есть, то почему и как их объяснить?
Ученый должен выдвинуть гипотезу, когда будет достаточно накоплено и проверено фактов. Не случайно И. Ньютон, открыв закон тяготения, отказался объяснять его причину: «Гипотез не строю». Он считал, что материала для этого пока недостаточно.
Этому правилу следовал и академик Сергей Иванович Вавилов (1891–1951), брат Н. И. Вавилова. Известно, что он был крайне осторожен при определении достоверности результатов, полученных аспирантами и сотрудниками. Сергей Иванович, как правило, настаивал на проведении ряда контрольных опытов, измерении одних и тех же величин различными методами, различными путями, и только после такой перекрестной проверки результатов он признавал их правильность.
Иногда С. И. Вавилов не довольствовался одним описанием проведенного сотрудником опыта. Тогда он сам садился за прибор и проверял полученные результаты, а в ответственных случаях проводил целые серии измерений.
Луи де Броль также с недоверием относился к поспешным выводам. В предисловии к книге «Свет и материя» говориться: «Крушение, которое в течении каких-то десятилетий потерпели прочно обоснованные принципы и, казалось, не менее основательные выводы, показывает нам, насколько осторожным надо быть при попытке построить общие философские заключения, опираясь на прогресс науки. Тот, кто замечает, что сумма нашего незнания намного превышает сумму нашего знания, едва ли чувствует себя склонным делать слишком поспешные выводы».
Однако в жизни часто случается обратное, так как не каждый ученый может определить это соотношение, разобраться в творческом процессе своего коллеги-ученого. Не «повезло» Рентгену, которого некоторые исследователи упрекали за небольшое количество работ (список его публикаций содержит не более 60 статей, т. е. в среднем одна работа в год). И как обратный пример приводятся сведения о том, что Уильям Томсон (1824–1907) напечатал свыше 600 исследовательских публикаций, Леонард Эйлер – более 800, Макс Планк опубликовал около 250 научных работ, Вильгельм Оствальд написал свыше 1000 печатных трудов и т. д.
В связи с этим известный ученый Лауэ считал выдвинутые против Рентгена мотивы ложными. По его мнению, впечатление от того открытия, которое сделал Рентген, когда ему было 50 лет, было таким сильным, что он никогда не мог от него освободиться. И это повлияло на дальнейший творческий процесс. Кроме того, указывает Лауэ, Рентген, как и другие исследователи, испытал слишком много неприятностей из-за разных дурных качеств людей.
По мнению Фридриха Гернека, исследователя науки из Германии, девиз Карла Фридриха Гаусса «pauca sed matura» («мало, но зрело») мог бы стать также лозунгом Рентгена. Он мог бы сказать вместе с Гауссом: «Я ненавижу все поспешные публикации и хочу всегда давать лишь зрелые вещи». Рентген осуждал «спекулятивную и публикаторскую горячку» многих, прежде всего молодых ученых и не хотел даже слышать о предсказаниях: «Я не прорицатель и не люблю пророчеств, – сказал он одному репортеру. – Я продолжаю мои исследования, и пока я не располагаю гарантированными результатами, я их не опубликую».
Когда его ученик А. Ф. Иоффе весной 1904 года послал ему предварительное сообщение о своих исследованиях, то получил от Рентгена открытку: «Я жду от вас серьезной научной работы, а не сенсационных открытий. Рентген».
Критичность и самокритичность ученого особенно возрастают сейчас, когда на эксперимент расходуются огромные денежные средства. Неправильно поставленный эксперимент это выброшенные на ветер большие государственные деньги.
И здесь же хотелось бы несколько слов сказать о другой, очень важной черте настоящего ученого – скромности. Эта черта присуща почти всем ученым и поэтому стала типичной. Не потому ли мы мало и знаем о труде и деятельности ученых? Ведь сами они, за редким исключением, очень мало пишут и говорят о себе. Принято, что эту черту перенимает и более молодое поколение исследователей.
Однажды в Минск приехал фотокорреспондент «Комсомольской правды». Готовился фотоальбом о лучших представителях нашей молодежи, в том числе и молодых ученых. Единогласно порекомендовали Солдатова. Владимир Сергеевич только что получил премию Ленинского комсомола за свою научную работу.
Но когда речь зашла о фотографировании, он категорически отказался: «Я еще ничего такого не сделал, чтобы меня фотографировали».
И это было не жеманничество, не самолюбование, а именно скромность в суждении о результатах своей работы.
Всемирно известный физик Макс Планк сделал эпохальное открытие. Он открыл элементарный квант действия, новую естественную константу, значение которой для физической картины мира можно сравнить только со значением константы скорости света. Он заложил основы атомного века, дал теоретическое обоснование своей формулы излучения.
Однако сам Планк считал свои заслуги весьма скромными. В ответ на речи, произнесенные на торжественном заседании Немецкого физического общества в апреле 1918 г. по случаю его 60-летия, он сказал: «Представте себе горняка, который с напряжением всех своих сил ведет разведку благородной руды и которому однажды попадается жила самородного золота, причем при ближайшем исследовании она оказывается бесконечно богаче, чем можно было предполагать заранее. Если бы он сам не натолкнулся на этот клад, то, безусловно, вскоре посчастливилось бы его товарищу». Далее Планк называл целый ряд физиков, прежде всего Альберта Эйнштейна, Нильса Бора и Арнольда Зоммерфельда (1868–1951), благодаря работам которых кванты действия обрели свое значение.
Ученый это и вперед смотрящий. Настоящий ученый всегда впереди своего времени. Вбирая в себя знания, опыт прошлых поколений, он будет двигать науку вперед только в том случае, если будет видеть на одно-два поколения дальше и больше других. Неудивительно поэтому, что многие крупные ученые не были признаны при их жизни, поскольку общество в тех условиях не смогло дать настоящей оценки их работам, открытиям, так как они не могли быть объяснены научными взглядами того времени.
В «непризнанных гениях», например, долгое время ходили и Берхард Риман (1826–1866), основоположник римановой геометрии, и Н. И. Лобачевский, создатель неевклидовой геометрии, и отец генетики Грегор Иоганн Мендель (1822–1884). Более того, многим из них, как открывателю электромагнитного поля Майклу Фарадею (1791–1867), Рентгену, Константину Эдуардовичу Циолковскому (1857–1935) пришлось еще долгие годы выслушивать насмешки современников за свои открытия и гениальные идеи. Но проходило время, возрастал общеобразовательный и культурный уровень населения, появлялась потребность в «ненужных» в прошлом идеях и общество признавало ученых, которых уже, как правило, не было в живых, но их открытия, идеи оставались бессмертны.
Сейчас многие известные понятия кажутся простыми, само собой понятными. Но в свое время это были подлинно революционные идеи, за которые иногда великие ученые расплачивались жизнью. Примечательно, что самые сложные проблемы науки разрешаются не путем новых усложненных представлений, а путем их упрощения за счет новых, простых конструктивных идей. Однако вся трудность заключается в том, чтобы найти эти простые и ясные решения, которые, как правило, не вытекают из прежних представлений и поэтому требуют определенного логического скачка. Решение этих трудностей обычно под силу только крупным ученым. Со временем новые идеи подтверждаются новым опытом, входят в сознание людей и начинают представляться им естественными.
Революционизирующе подействовало на старшее поколение физиков представление о волнах материи, которое открыл Луи де Бройль. В связи с этим Макс Планк на чествовании Луи де Бройля в 1938 г. говорил: «Еще в 1924 году г-н Луи де Бройль изложил свои новые идеи аналогии между движущейся материальной частицей определенной энергии и волной определенной частоты. Тогда эти идеи были настолько новы, что никто не хотел верить в их правильность, и я сам познакомился с ними только три года спустя, послушав доклад, прочитанный профессором Крамерсом в Лейдене перед аудиторией физиков, среди которых был и наш выдающийся ученый Лоренц (Хендрик Антон, 1853–1928). Смелость этой идеи так велика, что я сам, сказать по справедливости, только покачал головой, и я очень хорошо помню, как г-н Лоренц доверительно сказал мне тогда: «Эти молодые люди считают, что отбрасывают в сторону старые понятия в физике чрезвычайно lemo! Речь шла при этом о волнах Бройля, о соотношении неопределенностей Гейзенберга – все это для нас, стариков, было чем-то очень трудным для понимания. И вот развитие неизбежно оставило позади эти сомнения».
Новое, как правило, всегда трудно пробивает себе путевку в жизнь, но в конечном счете всегда занимает подобающее место в науке. Известный советский генетик Николай Петрович Дубинин в своей книге «Вечное движение» вспоминает, как Д. Д. Ромашов вместе с В. Н. Беляевой в лаборатории радиационной генетики обнаружили удивительные факты. Оказалось, что после облучения спермы вьюна на всем протяжения развития личинки в клетках возникают мутации. Это явление не соответствовало в то время теории мутации и поэтому было принято в штыки. Прошло время и сейчас открытие Д. Д. Ромашова украшает новые идеи в области теории мутации.
Начинающему свой путь в науку необходимо помнить, что в науке нет ничего постоянного. А если и есть, то только на сегодняшний день, на современный уровень познания природы и общества. Со времен Архимеда считалось, что атом неделим. Очевидность этого ни у кого не вызывала сомнений. Но вот в 1896 г. было открыто явление радиоактивности, через год Джозеф Джон Томсон (1856–1940) открыл электрон, а спустя два года Пьер Эрнест Резерфорд (1871–1937) заявил об открытии альфа и бета-лучей и объяснил их природу. Совместно с Фредериком Содди (1877–1956) создал теорию радиоактивности. Предложил планетарную модель атома, осуществил первую искусственную ядерную реакцию, предсказал существование нейтрона. Это было время начала новейшей революции в естествознании.
Эти новые открытия полностью опрокидывали ранее известные представления в науке о строении материи. Необходимо было большое мужество некоторых ученых чтобы признать новые знания и отказаться от старых. Только настоящие ученые могут так поступить. Известно, что основатель ядерной физики Эрнест Резерфорд в свое время, как и другие физики, поддерживал статистическую модель строения атома Дж. Томсона. Но когда Резерфорд стал бомбардировать альфа-частицами атомы, то обнаружил атомное ядро, в котором была сосредоточена почти вся масса атома и весь положительный заряд, равный суммарному заряду всех электронов в нейтральном атоме. В связи с этим следовало, что модель атома должна быть динамической. После этого Резерфорд смело отказался от статистической томсоновской модели атома. Со временем модель совершенствовалась и сейчас о ее строении знает каждый школьник.
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Скелеты в шкафу истории автора Вассерман Анатолий АлександровичГибель учёного Наука логика доказала: исходя из верных предпосылок и пользуясь только верными рассуждениями, невозможно получить ложный вывод. Поэтому в любой ревизионистике, пассионарщине и прочем хроноложестве неизбежно присутствуют фактические и/или логические
Из книги Гумилёв сын Гумилёва автора Беляков Сергей СтаниславовичПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СОВЕТСКОГО УЧЕНОГО Образ жизни Гумилева первые десять послелагерных лет почти не менялся. Район Средней Рогатки, неподалеку от площади Победы, среди старых ленинградцев считался непрестижным – слишком далеко от центра. «Лева живет на необъятных
Из книги Великие тайны цивилизаций. 100 историй о загадках цивилизаций автора Мансурова ТатьянаИстинное лицо ученого К слову, среди специалистов бытует мнение, что портреты Лобачевского существенно отличаются от его реального облика. Лобачевский был высокого роста, худощавый, несколько сутуловатый, с удлиненным лицом, глубоким взором темно-серых глаз и со
Из книги Предатели. Войско без знамен автора Атаманенко Игорь ГригорьевичПлащ и кинжал «чистого ученого» В мае 2011 года Европейский суд по правам человека обязал Российскую Федерацию выплатить 20 тысяч евро в качестве компенсации Игорю Сутягину, который в 2004 году Мосгорсудом был приговорен к пятнадцати годам лишения свободы по обвинению в
Из книги Петр Великий автора Валишевский КазимирГлава 1 Внешний облик. Черты характера IКрасивого юношу изобразил в 1698 году в Лондоне Кнеллер: приятное, мужественное лицо, с чертами тонкими и правильными, выражением благородным и гордым, с блеском ума и красоты в больших глазах, улыбкой на, пожалуй, слишком крупных губах.
Из книги Время Шамбалы автора Андреев Александр ИвановичЧасть I Жизнь и искания ученого и эзотерика А. В. Барченко Знающим тайну «Дюнхор» Великое дает возможность созерцать мир и жизнь из Центра в бесконечность глазом Будды. А.
Из книги Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания автора Курляндский Виктор Владимирович4. Черты характера не выбирают себе даже боги Чтобы понять смысл сопоставления городов и богов, надо основательно разобраться в тайнах образного языка египетских мифов. Не обязательно, рассказывая о трагической судьбе детей богини Нут, жрецы имели в виду то, что,
Из книги История вычислительной техники в лицах автора Малиновский Борис НиколаевичИсповедь. Последний подвиг ученого «Жить и сгорать у всех в обычае, но жизнь тогда лишь обессмертишь, когда ей к свету и величию своею жертвой путь прочертишь». Б. Пастернак, «Смерть сапера» Девять дней 1982 годаРассказы В.М. Глушкова о его творческом пути, помещенные в этой
Из книги Из жизни императрицы Цыси. 1835–1908 автора Семанов Владимир ИвановичНЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ХАРАКТЕРА Из всех известных нам качеств вдовствующей императрицы на первом месте, пожалуй, нужно поставить жестокость. Она проявлялась не только в убийствах, но и в многочисленных избиениях, для которых у Цыси, оказывается, существовал специальный мешок
Из книги Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно автора Любавский Матвей КузьмичЖизненный путь ученого Формирование общественно-политических и исторических взглядов (1870-е начало 1900-х гг.). Будущий известный историк родился 1(14) августа 1860 г. в селе Большие Можары Сапожковского уезда Рязанской губернии в семье дьячка. Детство Матвея Кузьмича было
Из книги 500 великих путешествий автора Низовский Андрей ЮрьевичПутешествие ученого грека в Китай В 1675 г. из Москвы в Пекин выехало посольство во главе с Николаем Спафарием-Милеску, ученым греком из Молдавии, находившимся на русской службе. На протяжении всего пути Спафарий вел подробные записи. Его интересовало буквально все:
Из книги 5 O’clock и другие традиции Англии автора Павловская Анна ВалентиновнаОсновные черты английского характера Большая часть английских национальных особенностей связана с системой воспитания. Здесь всегда встает вечный вопрос о курице и яйце, то есть что первично, а что вторично и что на что повлияло: система воспитания на национальный
Из книги Разум и цивилизация [Мерцание в темноте] автора Буровский Андрей МихайловичИтак, позиция ученого Существование «человекозавров» (и даже не обязательно одного вида) не противоречит тому, что мы знаем об эволюционной теории. Но пока ни один скелет разумного динозавра не найден.В той же степени вероятно и существование цивилизации (цивилизаций?) dino
Из книги Никола Тесла. Первая отечественная биография автора Ржонсницкий Борис НиколаевичГлава девятнадцатая Одиночество. Элеонора Рузвельт. Смерть великого ученого На ослепительной белизне подушек желтое, почти пергаментное лицо выделялось особенно рельефно. Оно напоминало старинную камею, вырезанную из слоновой кости искусным мастером. Необыкновенно
Из книги Последние Романовы автора Любош Семен2. Черты характера Самым умным и даровитым из советников Николая II были Победоносцев и Витте.Убежденный апологет застоя, Победоносцев, этот черный нигилист, веривший только в силу насилия, и ловкий, энергичный, дельный и беспринципный Витте были самыми выдающимися
Из книги Как рождаются открытия? автора Сороковик Иван АлександровичАдаптация и формирование молодого ученого, специалиста Именно первичной ячейке – научному коллективу института, отдела, лаборатории – принадлежит в этом основная роль. Заслуги и недостатки каждого здесь у всех на виду, тем более, что основная часть жизни проходит в
ВОЛЖСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ
ГОУ ВПО «ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
для допуска к кандидатскому экзамену по истории и философии науки
на тему: «Наука как социокультурный феномен »
Выполнил:
соискатель Голобокова Ю.П.
специальность 08.00.05 «Экономика и управление народным хозяйством»
Проверил:
к.э.н. Гарбузов
Волжский 2010 г.
для допуска к кандидатскому экзамену по истории и философии науки 1
Волжский 2010 г. 2
Введение 4
1.Наука как социокультурный феномен и как социальный институт. 6
2. Историческое развитие институциональных форм научной деятельности. 11
3. Характеристика современного ученого. 14
Заключение 19
Список использованной литературы: 21
Введение
Наука, имея многочисленные определения, выступает в трех основных ипостасях. Она понимается либо как форма деятельности, либо как система или совокупность дисциплинарных знаний или же как социальный институт. В первом случае наука предстает как особый способ деятельности, направленный на фактически выверенное и логически упорядоченное познание предметов и процессов окружающей действительности. Как деятельность, наука помещена в поле целеполагания, принятия решений, выбора, преследования своих интересов, признания ответственности. Именно деятельностное понимание науки особо отмечал Владимир Иванович Вернадский: «Ее (науки) содержание не ограничивается научными теориями, гипотезами, моделями, создаваемой ими картиной мира, в основе она главным образом состоит из научных факторов и их эмпирических обобщений, и главным живым содержанием является в ней научная работа живых людей»1.
Во втором истолковании, когда наука выступает как система знаний, отвечающих критериям объективности, адекватности, истинности, научное знание пытается обеспечить себе зону автономии и быть нейтральным по отношению к идеологическим и политическим приоритетам. То, ради чего армии ученых тратят свои жизни и кладут свои головы, есть истина, она превыше всего, она есть конституирующий науку элемент и основная ценность науки.
Третье, институциональное понимание науки, подчеркивает ее социальную природу и объективирует ее бытие в качестве формы общественного сознания. Впрочем, с институциональным оформлением связаны и другие формы общественного сознания: религия, политика, право, идеология, искусство и т.д.
Наука как социальный институт или форма общественного сознания, связанная с производством научно-теоретического знания, представляет собой определенную систему взаимосвязей между научными организациями, членами научного сообщества, систему норм и ценностей. Однако, только в XX в. профессия ученого становится сравнимой по значению с профессией церковника и законника.
Один из основателей науки о науке Джон Десмонд БЕрнал, отмечая, что «дать определение науки, по существу, невозможно», намечает пути, следуя которым можно приблизиться к пониманию того, чем является наука. Итак, наука предстает как: 1) институт; 2) метод; 3) накопление традиций знаний; 4) фактор развития производства; 5) наиболее сильный фактор формирования убеждений и отношения человека к миру .
В «Американском этимологическом словаре» науку определяют посредством указания на процедуры наблюдения, классификации, описания, экспериментальные исследования и теоретические объяснения естественных явлений» . Это определение носит по большей части операциональный характер.
Эвандро Агацци отмечает, что науку следует рассматривать как «теорию об определенной области объектов, а не как простой набор суждений об этих объектах» .
Таким образом, с наукой нельзя связывать только фиксацию совокупности фактов и их описание. Мы будем иметь состоявшуюся науку лишь тогда, когда сможем установить принципы, предлагающие их объяснение и прогноз. Многие ученые полагают, что если нет небольшого числа принципов, если нет простоты, то нет и науки. Это спорная позиция. Ибо не только простота и ясность, но и глубокий теоретический, концептуальный уровень есть индикатор зрелой науки. Если человек говорит, что он не хочет умозрения, а только того, чтобы ему представили все факты, то он стоит лишь на точке зрения предварительной ступени науки, а не ее самой.
Наука как социокультурный феномен и как социальный институт.
В настоящее время наука предстает, прежде всего, как социокультурный феномен. Это значит, что она зависит от многообразных сил, токов и влияний, действующих в обществе, определяет свои приоритеты в социальном контексте, тяготеет к компромиссам и сама в значительной степени детерминирует общественную жизнь. Тем самым фиксируется двоякого рода зависимость: как социокультурный феномен наука возникла, отвечая на определенную потребность человечества в производстве и получении истинного, адекватного знания о мире, и существует, оказывая весьма заметное воздействие на развитие всех сфер общественной жизни. Наука рассматривается в качестве социокультурного феномена потому, что, когда речь идет об исследовании ее истоков, границы того, что мы сегодня называем наукой, расширяются до границ «культуры». И с другой стороны, наука претендует на роль единственно устойчивого и «подлинного» фундамента культуры в целом в ее первичном - деятельностном и технологическом - понимании.
Из этого следует, что наука как социокультурный феномен вплетена во все сферы человеческих отношений, она внедряется и в базисные основания отношений самих людей, и во все формы деятельности, связанные с производством, обменом, распределением и потреблением вещей. Максима (изречение, афоризм) современного технократического века гласит: «Все должно быть научным, научно обоснованным и научно проверенным».
Культурная функция науки не сводима только к результативному исходу, т.е. к тому, что результаты научной деятельности составляют также и совокупный потенциал культуры как таковой. Культурная функция науки сильна своей процессуальностью. Она предполагает прежде всего формирование человека в качестве субъекта деятельности и познания. Научное знание, глубоко проникая в быт, составляя существенную основу формирования сознания и мировоззрения людей, превратилось в неотъемлемый компонент социальной среды, в которой происходит становление и формирование личности.
Наука, понимаемая как социокультурный феномен, не может развиваться вне освоения знаний, ставших общественным достоянием и хранящихся в социальной памяти. Культурная сущность науки влечет за собой ее этическую и ценностную наполненность. Открываются новые возможности этоса науки: проблема интеллектуальной и социальной ответственности, морального и нравственного выбора, личностные аспекты принятия решений, проблемы нравственного климата в научном сообществе и коллективе.
Наука развивается сообществом ученых и располагает определенной социальной и профессиональной организацией, развитой системой коммуникаций. Еще Фрэнсис Бэкон в свое время отмечал: «Совершенствования науки следует ждать не от способности или проворства какого-нибудь отдельного человека, а от последовательной деятельности многих поколений, сменяющих друг друга». Ученый - всегда представитель той или иной социокультурной среды.
В науке приветствуется поиск истины, а следовательно и критика, полемика, спор. Ученый находится в ситуации постоянного подтверждения своей профессиональности посредством публикаций, выступлений, квалификационных дисциплинарных требований и часто вступает в сложные отношения как со своими оппонентами-коллегами, так и с общественным мнением. Признание деятельности ученого связано с градацией степеней и званий. Самой престижной наградой является Нобелевская премия.
Конечно же, творческий потенциал личности может остаться нереализованным либо оказаться подавленным общественной системой. Но совершить открытие, изобрести нечто новое может лишь индивид, обладающий проницательным умом и необходимыми знаниями, а не общество как таковое.
По подсчетам социологов, наукой способны заниматься не более 6-8% населения. Иногда основным и эмпирически очевидным признаком науки считается совмещение исследовательской деятельности и высшего образования. Это весьма резонно в условиях, когда наука превращается в профессиональную деятельность. Научно-исследовательская деятельность признается необходимой и устойчивой социокультурной традицией, без которой нормальное существование и развитие общества невозможно. Наука составляет одно из приоритетных направлений деятельности любого цивилизованного государства.
Как социокультурный феномен, наука включает в себя многочисленные отношения, в том числе экономические, социально-психологические, идеологические, социально-организационные. Отвечая на экономические потребности общества, наука реализует себя в функции непосредственной производительной силы, выступая в качестве важнейшего фактора хозяйственно-культурного развития людей. Именно крупное машинное производство, которое возникло в результате индустриального переворота XVIII-XIX вв., составило материальную базу для превращения науки в непосредственную производительную силу. Каждое новое открытие становится основой для изобретения. Многообразные отрасли производства начинают развиваться как непосредственные технологические применения данных различных отраслей науки, которые сегодня заметно коммерциализируются.
Отвечая на идеологические потребности общества, наука предстает как инструмент политики. Из истории отечественной науки видно, как марксистская идеология полностью и тотально контролировала науку, велась борьба с кибернетикой, генетикой, математической логикой и квантовой теорией. Марксисты твердили о социальной зависимости науки, особенно как деятельности, в ее прикладных областях и компромиссах с властью (прагматический уровень), а кроме того, склонялись к отождествлению науки с технологией» . Официальная наука всегда вынуждена поддерживать основополагающие идеологические установки общества, предоставлять интеллектуальные аргументы и практический инструментарий, помогающий сохранить существующей власти и идеологии свое привилегированное положение. В этом отношении науке предписано «вдохновляться» идеологией, включать ее в самое себя. Как метко заметил Т. Кун, «ученые учатся решать головоломки, и за всем этим скрывается большая идеология» . Поэтому вывод о нейтральности науки всегда сопряжен с острой полемикой.
Социально-психологические факторы, определяющие науку, требуют введения в контекст научного исследования представлений об историческом и социальном сознании, размышлений о личностном портрете ученого, когнитивных механизмах познания и мотивации его деятельности. Они обязывают подвергнуть науку социологическому исследованию, тем более что наука как социокультурный феномен имеет не только положительные, но и отрицательные последствия своего развития. Философы особо предостерегают против ситуации, когда применение науки теряет нравственный и гуманистический смысл. Тогда наука предстает объектом ожесточенной критики, остро встают проблемы контроля над деятельностью ученых.
Сложность объяснения науки как социокультурного феномена состоит в том, что наука все-таки не поступается своей автономией и не растворяется полностью в контексте социальных отношений. Безусловно, наука- «предприятие коммунитарное» (коллективное). Ни один ученый не может не опираться на достижения своих коллег, на совокупную память человеческого рода. Наука требует сотрудничества многих людей, она интерсубъективна. Характерные для современности междисциплинарные исследования подчеркивают, что всякий результат есть плод коллективных усилий.
Исследователи указывают на «внешнюю» и «внутреннюю» социальность науки . Зависимость от социально-экономических, идеологических и духовных условий функционирования того или иного типа общества и государства, определяющего политику по отношению к науке, способы поддержки ее развития или сдерживания ее роста, составляют «внешнюю» социальность науки. Влияние внутренних ментальных установок, норм и ценностей научного сообщества и отдельных ученых, окрашивающих стилистические особенности мышления и самовыражения ученого, зависимость от особенностей эпохи и конкретного периода времени составляют представление о «внутренней» социальности.
2. Историческое развитие институциональных форм научной деятельности.
Наука есть исследование, развернутое как предприятие, т.е. в форме социального института.
Процесс институциализации есть способ, которым смысловые образования социального бытия обретают существование в социальном пространстве. То, что поначалу представлено в виде духовной традиции (призвания человека) становится социальной позицией агента. Институты социального пространства поддерживают одни ментальные (смысловые) структуры и призывают новые.
В соответствии с этой логикой этапы становления науки как общественного института можно обрисовать следующим образом.
1) «Научный дух» как эпифеномен (побочный продукт) теософских систем, институциализированных в социальной роли касты жрецов (Древний Вавилон и Египет). Этот дух представлен в виде еще очень слабой ориентации на объективное знание, получаемого посредством наблюдения и фиксированного метода.
2) Научное содержание античной философии как совокупности демифологизированного знания о природе - институциализированное в форме философской школы и философа как учителя.
3) Обоснование роли опытного знания в средневековой схоластике (ХII-XIV века) в рамках церковных институтов хранения, получения и передачи знания.
4) Научная революция Нового времени, рождение экспериментального естествознания, появление первых научных (любительских!) институтов (Лондонское королевское общество - 1662 г. и Парижская академия наук - 1666 г.)
5) Соединение науки с высшим образованием в системе университетов (посл. треть ХIХ века), появление профессии ученого.
6) Научно-техническая революция ХХ века - институциональное проникновение науки во все субсистемы современного общества: в политическую, в хозяйственную, в культурную.
Беря в качестве образца наиболее развитую форму, мы можем определить институт науки как «социальную машину» по производству, хранению и передачи нового, объективного знания. Сегодня этот институт представлен в формах научно-исследовательских институтов, высших учебных заведений и системы подготовки научных кадров, научных библиотек и научных информационных баз знаний, научных изданий.
Наука как субструктура социального бытия образует особый вектор, с которым считается каждый социальный агент, поскольку вынужден иметь научное образование, в достижении своих хозяйственных или политических целей опираться на научные исследования и ориентироваться при этом на новейшие достижения.
Научная субструктура общества взаимодействует с политической и хозяйственной сферами:
По своему духу (объективному методу) наука демократична или точнее - она имеет сродство с демократическими политическими институтами (и, как таковая, она основана на приоритете свободы над равенством - понятно, что научное сообщество предполагает «естественное» неравенство способностей и достижений). Тоталитарные режимы способны использовать накопленный научный потенциал, но не обеспечивают условия для саморазвития науки. Этот режим пытается построить науку по иерархическому административному принципу, что противоречит существенным условиям воспроизводства научного (нового) знания: свободного обмена мнениями, доступности научных публикаций, служения истине, а не авторитету.
В той мере, в которой научная деятельность предполагает получение полезных результатов, она является трудом. Если бы ученного не привлекал сам процесс познания, то и знание (как результат его деятельности) было бы невозможно. Приоритет процесса над результатом - «нормальная» структура научной деятельности.
Система хозяйства выдвигает перед наукой экономические условия: наука должна быть эффективной. Довольно часто это приводит к появлению превращенных форм науки, где стремление к результату господствует над самим процессом познания.
Наука есть продукт человеческой деятельности - деятельности познания. «Пока мы не признаем, что в глубинах человеческой души присутствует стремление к познанию, понимаемому как долг, мы всегда будем склонны растворять это стремление в ницшеанской воле к власти» и далее обвинять науку во всех грехах современного человечества 8.
3. Характеристика современного ученого.
Анализ представлений о науке как важнейшем элементе культуры общества может выступить примером изучения формирования обыденного знания, ставшего предметом исследования нового научного направления в социальной психологии, а именно - психологии социального познания . Проблема имиджа науки и самовосприятия ученых затрагивалась как зарубежными, так и отечественными исследователями научного творчества .
Предметом данного исследования выступил анализ социальных представлений о профессиональной группе российских ученых. Основная цель работы - составление обобщенного социально- психологического портрета современного российского ученого на основе субъективных представлений респондентов о нем.
Методологическим основанием имиджа российских ученых выступил принцип трехаспектности, выдвинутый М.Г. Ярошевским . Субъект научного творчества - ученый и представления о нем, существующие в обществе, могут быть проанализированы в трехмерном пространстве предметного, социального и психологического векторов. Когнитивный компонент содержания социальных представлений затрагивает описание предметного содержания профессиональной деятельности ученого. Социальный аспект выражается в характеристике положения ученого в обществе, а индивидуально-личностный - заключается в рассмотрении психологических особенностей его личности.
Всего в исследовании приняло участие 163 человека (19 мужчин и 144 женщины) в возрасте от 19 до 59 лет. В выборку были включены студенты московских вузов (всего 113 человек), как гуманитарных специальностей (психолог, педагог, журналист), так и специализирующиеся в области естественных наук (химия, биология, математика), другую часть выборки составили учителя средних школ и руководители образовательных учреждений (директора, методисты, завучи).
В исследовании использовался опрос, цель которого - выявление представлений респондентов об ученых в современной России. В основу создания анкеты был положен принцип свободных высказываний, ассоциаций, который выступает одним из основных методов анализа социальных представлений, разрабатываемых в русле французской концепции социальных представлений. Формулировки вопросов были направлены на актуализацию когнитивного и эмоционального компонентов установки респондентов по отношению к ученым. Сконструированная таким образом анкета помогла исследовать семантическое поле испытуемых и выделить наиболее устойчивые и часто повторяющиеся его элементы или, иначе говоря, центральное ядро социальных представлений об отечественных ученых. Оценка текстов ответов была осуществлена с помощью процедуры контент-анализа.
Всего в исследовании было получено 1499 суждений. Вызывает интерес тот факт, что выделился ансамбль первых четырех элементов, оказавшийся в некотором отрыве от остальных категорий. Сюда вошла такая характеристика, как «бедность», вобравшая в себя 26,6 % всех полученных суждений. Эта категория полностью отражают сегодняшнее положение ученого. При этом среди индивидуально-психологических характеристик названы элементы когнитивной структуры личности, наиболее важные, с точки зрения респондентов, для осуществления исследовательской деятельности.
Социальные условия ассоциируются у респондентов с негативными характеристиками. Вероятно, на уровне массового сознания возникает разрыв между существующим когнитивным потенциалом отечественных ученых и отрицательно оцениваемыми социальными условиями их научной деятельности.
Согласно данным опроса, респонденты осуждают ученых, в частности, за бесполезность их труда и презирают за то, что они продолжают влачить жалкое существование. Интересно, что подобные оценки были высказаны опрошенными нами педагогами и студентами, то есть людьми, мало отличающимися от ученых по уровню материального достатка. Полученный результат можно было бы объяснить действием механизма межгруппового восприятия, предполагающего занижение оценки другой группы в целях усиления недостаточно высокой оценки собственной группы.
Отрадно, что среди ассоциаций, которые возникли у респондентов при упоминании ученого в условиях развития современной науки в России, выделились такие категории, как «деньги», «используют науку для бизнеса», «бизнесмен», «умеет заинтересовать спонсоров» и т. д.
Усиление этой тенденции может быть связано с появлением в нашей стране нового образа субъекта научной деятельности (в отличие от научного сотрудника советской формации) - ученого-предпринимателя. Примером того, как можно зарабатывать, занимаясь наукой, стала деятельность научно-технических парков, количество которых возрастает в нашей стране. Важно, что на психологическом уровне подобная оценка исследователя как предпринимателя, зарабатывающего на жизнь своим основным делом, уже зафиксирована в общественном сознании. Интересно, что в образ ученого вошло понятие (5,5% суждений), которое открывает новые возможности для самореализации представителей науки с помощью различных научных фондов.
Для обнаружения структуры номинаций, отражающих содержание социальных представлений о современном российском ученом, был применен метод иерархического кластерного анализа. Изучение содержания кластеров способствует пониманию внутренней связи категорий контент-анализа в представлении респондентов о современном российском ученом. Последовательно рассмотрим каждую из выделенных групп.
В первый кластер в основном объединились характеристики профессиональной деятельности ученых и ее эмоциональная оценка (сама научная деятельность имеет высокую положительную оценку). С этими признаками связаны индивидуально-личностные характеристики ученых, такие как терпение и рассеянность.
Во вторую группу вошли психологические характеристики ученого, а также отношение к нему.
Внутренне связаны между собой характеристики деятельности ученого, которые описывают перспективность и прогресс научного эксперимента (третий кластер), что вызывает у респондентов оптимизм и понимание необходимости оказания государством помощи представителям научного сообщества, учитывая их современное униженное положение. Работа на перспективу, нацеленность науки на будущее оценена участниками опроса положительно.
Четвертый кластер отражает представление респондентов о возможных путях выхода из ситуации упадка науки, не дающей возможности ученым для самореализации. Это такие категории, как «бизнес», «отъезд за рубеж», причем они вызывают осуждение у респондентов.
С точки зрения опрошенных, внутренне связанными между собой выступают такие характеристики, как «интеллигентность», «творчество», т. е. признаки, описывающие интеллектуальную сферу личности ученого (пятый кластер). Участники опроса говорили об ученых с уважением.
Описание социального статуса ученого отражено в шестом кластере. Сюда вошли, например, категории «бедность», «бесполезность», «оторванность от жизни», «не от мира сего», которые оценивались как вызывающие жалость и сочувствие. Подобные параметры образа являются отражением на психологическом уровне социального кризиса современной российской науки в целом и положения отечественного ученого как субъекта коллективной творческой деятельности в частности. Таким образом, в восприятии респондентов представление об интеллектуальном потенциале российских ученых и об их положении в обществе разделяются на два отдельных параметра с противоположными их оценками.
Седьмой кластер объединил категории, описывающие индивидуально-психологические характеристики ученых, например «талант». Интересно, что с этими характеристиками связана категория «несчастный».
Из анализа содержания выделенных кластеров можно сделать вывод о том, что в социальных представлениях о современном российском ученом выявились четыре сферы образа, условно названные нами как содержание предметной деятельности российского ученого, его индивидуально-личностные характеристики, интеллектуальный потенциал и положение в обществе. Каждая сфера представлений об ученом оценивается респондентами определенным образом. Сферы интеллектуального потенциала и содержания профессиональной деятельности ученого оцениваются положительно («восхищение», «уважение»). Психологические особенности ученого и его социальное положение описываются отрицательно, вызывая у респондентов презрение и жалость. Интересно, что возможные способы «выживания» ученых («бизнес», «отъезд за рубеж») в представлении опрошенных связаны с категорией «осуждение».
Полученные результаты свидетельствуют о том, что недостаточно эффективная государственная политика в отношении отечественной науки привела к разрушению прежнего образа ученого советской формации. Отсутствие внешних побудительных стимулов для исследовательской деятельности, среди которых можно упомянуть престиж профессии ученого, государственную поддержку исследований и разработок в форме достойной заработной платы и востребованности результатов научного творчества, привело к негативной оценке профессиональной группы российских ученых, преобладающей в нашем общества. Зафиксированный срез социальных представлений об ученых отражает отрицательное отношение прежде всего к представителям фундаментальной науки, результаты деятельности которых не дают ощутимого сиюминутного материального эффекта. Работа ученых за «идею» вызывает у респондентов непонимание и осуждение.
Заключение
В заключении можно сказать, что проблема, связанная с классификацией функций науки, до сих пор остается спорной отчасти потому, что наука развивалась, возлагая на себя новые и новые функции, отчасти в силу того, что, выступая в роли социокультурного феномена, она начинает больше заботиться не об объективной и безличностной закономерности, а о коэволюционном вписывании в мир всех достижений научно-технического прогресса. В качестве особой и приоритетной проблемы выделяют вопрос о социальных функциях науки. Отмечают следующие три социальные функции науки 12:
1) культурно-мировоззренческую функцию науки;
2) функцию непосредственной производительной силы;
3) функцию социальной силы 13.
Последняя предполагает, что методы науки и ее данные используются для разработки масштабных планов социального и экономического развития. Наука проявляет себя в функции социальной силы при решении глобальных проблем современности (истощение природных ресурсов, загрязнение атмосферы, определение масштабов экологической опасности). В этой своей функции наука затрагивает социальное управление. Любопытный пример, подтверждающий, что наука всегда пыталась преподать себя как дополнительная социальная сила, связан с первой демонстрацией такого чисто «созерцательного» инструмента, как телескоп, который Галилей, представляя сенаторам Венецианской республики, пропагандировал как средство, позволяющее различать вражеские корабли «двумя или более часами» раньше.
Иногда исследователи обращают внимание на проективно-конструктивную функцию науки, поскольку она предваряет фазу реального практического преобразования и является неотъемлемой стороной интеллектуального поиска любого ранга. Проективно-конструктивная функция связана с созданием качественно новых технологий, что в наше время чрезвычайно актуально 14.
Так как основная цель науки всегда была связана с производством и систематизацией объективных знаний, то в состав необходимых функций науки включалось описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности на основе открываемых наукой законов. Таким образом, основной, конституирующей само здание науки является функция производства истинного знания, которая распадается на соподчиненные функции описания, объяснения, прогноза.
Список использованной литературы:
1. Вернадский В.И. Проблема биохимии. М., 1988. С. 252.
2. Бернар Дж. Наука в истории общества. М., 1956. С. 18.
3. Холтон Дж. Что такое антинаука //Вопросы философии. 1992. №2.
4. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998. С. 12.
5. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998. С. 2.
6. Американский философ Джованна Боррадорн беседует с Куайном, Дэвидсоном, Патнэмом и др. М., 1998. С. 200.
7. Торосян В.Г. Концепции современного естествознания. Краснодар. 1999. С. 16.
8. Башляр Г. Новый рационализм / предисл. и общ. ред. А.Ф. Зотова, пер. Ю. П. Сенокосова, Г. Я. Туровера - М.: Прогресс, 1987.
9. Андреева Г.М. К проблематике психологии социального познания// Мир психологии. 1999.
10. Юревич А.В. Умные, но бедные: Ученые в современной России. М.: Издательский центр научных и учебных программ, 1998.
11. Ярошевский М.Г., Юревич А.В., Аллахвердян А.Г. Программно-ролевой подход и современная наука// Вопросы психологии, 2000.
12. Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники Учебное пособие. М.: Изд-во: Гардарики,1999. - 400 с.
Социокультурный феномен глобализации... народным искусством. Профессиональное искусство и наука , равно как и политика, и вопросы общественной...
Деньги как социокультурный феномен пределы функциональности
Творческая работа >> СоциологияСтатьи по дисциплине «Социология» «Деньги как социокультурный феномен : пределы функциональности». Факультет: МА Группа... статьи «Деньги как социокультурный феномен : пределы функциональности». Автор статьи Н.Н. Зарубина – доктор философских наук , профессор...
Наука как особая форма познания реальности
Реферат >> ФилософияМировоззрений противоположного характера: взгляд на науку как неотъемлемую часть культуры развивающегося общества... менее, свою специфику. 3. Научная истина как социокультурный феномен Понятие истины является одним из...
Наука как система знаний и вид духовного производства
Реферат >> ФилософияСамым фиксируется двоякого рода зависимость: как социокультурный феномен наука возникла, отвечая на определенную... в ее первичном - деятельностном и технологическом понимании. Как социокультурный феномен , наука всегда опирается на сложившиеся в обществе...
